Максимилиан Волошин [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]
Киммерийская школа живописи (киммерийская
5a8
школа пейзажа
) — региональная школа художников-пейзажистов, сложившаяся в конце XIX — начале XX века, которую составили художники, жившие и работавшие в Феодосии и Коктебеле.
Основоположниками Киммерийской школы живописи стали Иван Айвазовский, Константин Богаевский и Максимилиан Волошин. Основной чертой, объединяющей эти творческие личности, можно назвать пылкую, не знающую меры пристрастность к легендарной земле Киммерии , какою видели они землю реального восточного Крыма; к ее морю, к причудливой романтике скал, пологих холмов, безлюдных долин и побережий. В их пейзажах почти не изображается человек, только стихия первозданной природы, да кое-где каменное жильё или крепость, или корабль — дело рук человеческих, еще слишком слабых перед могуществом мироздания.

Поэт, художник, мыслитель, мистик – Максимилиан Александрович Волошин еще при жизни стал легендой.
Свою жизнь он превратил в поэтическое творение, не менее интересное и захватывающее, чем лучшие его стихи. И в этом не было ничего надуманного и неестественно экстравагантного, в отличие от иных литераторов тех лет, стремившихся к популярности любой ценой. Волошин просто жил и творил. Подобно Сократу он был философом, стремящимся постичь глубинную мистическую суть и связь явлений, «в обыденном явлении
b50
жизни постигать вечное».

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Киммерийская школа живописи (киммерийская школа пейзажа) — региональная школ
b50
а художников-пейзажистов, сложившаяся в конце XIX — начале XX века, которую составили художники, жившие и работавшие в Феодосии и Коктебеле.
Основоположниками Киммерийской школы живописи стали Иван Айвазовский, Константин Богаевский и Максимилиан Волошин. Основной чертой, объединяющей эти творческие личности, можно назвать пылкую, не знающую меры пристрастность к легендарной земле Киммерии , какою видели они землю реального восточного Крыма; к ее морю, к причудливой романтике скал, пологих холмов, безлюдных долин и побережий. В их пейзажах почти не изображается человек, только стихия первозданной природы, да кое-где каменное жильё или крепость, или корабль — дело рук человеческих, еще слишком слабых перед могуществом мироздания.

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Поэт, художник, мыслитель, мистик – Максимилиан Александрович Волошин еще при жизни стал легендой.
Свою жизнь он превратил в поэтическое творение, не менее интересное и захватывающее, чем лучшие его стихи. И в этом не было ничего надуманного и неестественно экстравагантного, в отличие от иных литераторов тех лет, стремившихся к популярности любой ценой. Волошин просто жил и творил. Подобно Сократу он был философом, стремящимся постичь глубинную мистическую суть и связь явлений, «в обыденном явлении жизни постигать вечное».

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин родился в Киеве 16 мая 1877 года. Раннее детство прошло в Таганроге и Севастополе. с 4-х до 16 лет жил в Москве.
В своей автобиографии он пишет, что с «16-ти лет – окончательный переезд в Крым – в Коктебель. Коктебель не сразу вошел в мою душу: я постепенно осознал его как истинную родину моего духа. И мне понадобилось много лет блужданий по берегам Средиземного моря, чтобы понять ег
b50
о красоту и единственность»
. С 1897 по 1899 г. Максимилиан учился в Московском университете, однако чаще занимался самообразованием. В 1900-х много путешествовал, занимался в библиотеках Европы, слушал лекции в Сорбонне, брал уроки рисования и гравюры у художницы Е. С. Кругликовой.
Начиная с 1901 года, Волошин часто подолгу останавливался в Париже, где искал «первоисточник» европейской культуры. Там он познакомился с Хамбо-ламой Тибета, что по словам Максимилиана Александровича позволило прикоснуться к буддизму в его первоистоках. «Затем, – отмечает Волошин – мне довелось пройти сквозь близкое знакомство с магией, оккультизмом, с франкмасонством, с теософией и, наконец, в 1905 году встретиться с Рудольфом Штейнером (Штейнер — основатель антропософии), человеком, которому я обязан больше, чем кому-либо, познанием самого себя».

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Мастером М.А. Волошин был не только в поэзии, но и в живописи. В основном, он писал пейзажи, окрестности Киммерии. Неутомимый ходок и исследователь, Волошин исходил «Киммерии печальную область» вдоль и поперек, знал и любил каждую пядь ее. Современники воспринимали его как хозяина этих мест. Его приверженность к пейзажу объясняют отчасти его слова: «…чувство родины неизбежно связано с пейзажем; пейзаж – это лик родной земли».

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Свои многочисленные акварели М.А. Волошин писал не только с натуры, но и по памяти. И в том и другом случае его пейзажи более условны, чем реальны. В статье «О самом себе» он писал: «В методе подхода к природе, изучения и передачи ее я стою на точке зрения
5a8
классических японцев, по которым я в свое время подробно и тщательно работал в Париже». Волошин подчеркивает различие в подходе европейского живописца и японского. Там, где японцы фиксировали живую природу, исследуя ее пристально, не приукрашая, европейцы делали акцент на декоративности полотна. Волошина угнетало отсутствие опытного метода исследования природы как у живописцев, так, в свою очередь, и у ученых. «Точно так же, как и художник не имеет сотрудничества ученого, точно так же и ученый не имеет сейчас часто необходимого орудия эксперимента и анализа – отточенного тонко карандаша, потому что научный рисунок – художественная дисциплина, которую еще не знает современная живописная школа».

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Своим художественным творчеством М.А. Волошин доказал эту теорию.
Однажды в районе Коктебеля работали геологи. Познакомившись с Максимилианом Александровичем и его акварелями, они нашли, что его не натурный, а как б
b50
ы условный пейзаж «дает более точное и правдивое представление о характере геологического строения района, нежели фотография» Геологи заказали Волошину серию рисунков.
Волошин и сам был страстным геологом и археологом. Благодаря ему было точно установлено место потерянного города Каллиеры – венецианской гавани в восточном Крыму, о существовании которого в этих местах Максимилиан Александрович давно подозревал по сочинениям античных географов и апокрифическим картам.

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

С 1917 года М.А. Волошин уже не покидает свой дом в Коктебеле. «Дом Поэта» был спроектирован самим Волошиным. Одно из воплощений его внутреннего мира, он был так же необычен, как и весь облик его хозяина. Дом стоял одиноко, у самой морской черты, и бросался в глаза причудливостью своих архитектурных очертаний. Приземистая четырехугольная «вышка» венчала его обычную для крымских жилищ черепичную крышу. Легкие деревянные галерейки и внешние лестницы опоясывали это строение со всех сторон. От моря отделялось оно тощим, сквозным садиком, с трудом выращенным на этой негостеприимной и скудной почве.
Здесь он создал множество акварелей, сложившихся в его «Коктебельскую сюиту». Акварели, подписанные поэтическими строчками или четверостишиями,
передают не столько реальный пейзаж, сколько настроение, им навеваемое, бесконечное разнообразие линий холмистой «страны Киммерии», их мягкие, приглушенные краски, линию морского горизонта — какой-то колдовской, все организующий прочерк, облака, истаивающие в пепельном лунном небе. Что позволяет отнести эти гармоничные пейзажи к Киммерийской школе живописи.
В 1924 г. с одобрения Наркомпроса Волошин превращает свой дом в Коктебеле в бесплатный дом творчества (впоследствии — Дом творчества Литфонда СССР).

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Волошин скончался 11 августа 1932 г. в Коктебеле. Погребен он на горе Кучук-Енишары, впосле
5a8
дствии получившей название Волошинской. Свой дом Волошин завещал частично Союзу писателей и жене Марии Степановне Заболоцкой, благодаря которой все и сохранилось.
С 1984 года в этом здании находится «Дом-музей Максимилиана Волошина», в котором собрано около полутора тысяч его акварелей и графических работ , а также сотни картин других художников.

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Все так же пуст Эвксинский понт
И так же рдян закат суровый,
И виден тот же горизонт,
Текучий, гулкий и лиловый.

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

И мой суровый Коктебель
Созвучен с вашею улыбкой,
Как свод руин с лозою гибкой,
Как с пламенем зари — свирель.

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Излом волны
Сияет аметистом,
Струистыми
Смарагдами огней…
О, эти сны
О небе золотистом!
О, пристани
Крылатых кораблей!..

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Туманный день раскрыл златое око,
И бледный луч, расплесканный волной,
Скользит, дробясь над мутной глубиной,
То колос дня от пажитей востока.

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Я иду дорогой скорбной в мой безрадостный Коктебель…
По нагорьям терн узорный и кустарники в серебре.
По долинам тонким дымом розовее
b50
т внизу миндаль,
И лежит земля страстная в черных ризах и орарях.

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Я поклоняюсь вам, кристаллы,
Морские звезды и цветы,
Растенья, раковины, скалы
(Окаменелые мечты
Безмолвно грезящей природы),
Стихии мира: Воздух, Воды,
И Мать-Земля и Царь-Огонь!

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

Максимилиан Волошин  [Киммерийский цикл. Триптих. Часть2]

•••

Вклад Максимилиана Александровича Волошина в российскую культуру, ее сохранение и приумножение в трудные и жестокие годы первой трети двадцатого века остается в определенной степени недооцененным. Этот цельный человек, удивительно гармонично соединивший в своем мировоззрении духовную философию Востока и модернистские искания Запада, не только сам постоянно пополнял культурную сокровищницу новыми стихотворными произведениями, статьями, переводами, но и создал в своем доме в Коктебеле уникальную творческую и дружескую атмосферу, притягивавшую сюда многих лучших представителей российской интеллигенции.
В Волошине соединились поэт и художник. Он был Мастером и выглядел потомком какого-то древнего племени крепышей, путешественников, художников. В нем было нечто прочное, надежное, основательное, возрожденческое. В нём искали опоры. Волошин сводил, сочетал, образовывал гроздья и гнезда тружеников и творцов, радовался встречам и горевал по поводу невстреч. Он верил (и в этой вере пребывал до конца жизни), что человек от рождения гений, что в нем заложена энергия Солнца. Другого такого Мастера не было и, возможно, никогда больше не
b50
будет на российской земле…

•••

С тех пор, как отроком у молчаливых
Торжественно-пустынных берегов
Очнулся я – душа моя разъялась,
И мысль росла, лепилась и ваялась
По складкам гор, по выгибам холмов.
Огнь древних недр и дождевая влага
Двойным резцом ваяли облик твой –
И сих холмов однообразный строй,
И напряженный пафос Карадага.
Сосредоточенность и теснота
Зубчатых скал, а рядом широта
Степных равнин и мреющие дали
Стиху – разбег, а мысли – меру дали.
Моей мечтой с тех пор напоены
Предгорий героические сны
И Коктебеля каменная грива;
Его полынь хмельна моей тоской,
Мой стих поет в волнах его прилива,
И на скале, замкнувшей зыбь залива,
Судьбой и ветрами изваян профиль мой.