В московской арт-галерее «Эритаж» с 14 ноября по 15 декабря проходит выставка Timequakes французского фотографа Sabine Pigalle / Сабин Пигаль .
Сабин Пигаль — знаменитый французский фотохудожник, а в прошлом коммерческий фотограф и ученица Хельмута Ньютона. Ее новый проект — эстетический монтаж, в котором художница объединяет свои фотопортреты с произведениями классического искусства. Такая эклектичность, граничащая с китчем, — на самом деле результат философских размышлений художника о человеке и времени, которые, как и нашу Землю, периодически трясет, но они вновь и вновь возрождаются.
В московской арт-галерее «Эритаж» с 14 ноября по 15 декабря проходит выставка Timequakes французского фотографа Sabine Pigalle / Сабин Пигаль .
Сабин Пигаль — знаменитый французский фотохудожник, а в
b50
прошлом коммерческий фотограф и ученица Хельмута Ньютона. Ее новый проект — эстетический монтаж, в котором художница объединяет свои фотопортреты с произведениями классического искусства. Такая эклектичность, граничащая с китчем, — на самом деле результат философских размышлений художника о человеке и времени, которые, как и нашу Землю, периодически трясет, но они вновь и вновь возрождаются.
Сабин Пигаль родилась в 1963 году во Франции, в городе Руане. В Сорбонне она обучалась литературоведению, однако вскоре почувствовала тягу к миру моды и красоты. В последующие четыре года Сабин работала с фотографом Хельмутом Ньютоном. О своем пути к фотографии и в фотографии она говорит так:
«На данный момент главными средствами своего художественного самовыражения я избрала фотографию и слово. Но в то же время это совсем не означает, что в будущем я не решу прибегнуть к чему-нибудь еще. Вероятно, когда я обратилась к фотографии, это было как раз тем, что в наибольшей степени резонировало с моей сущностью и c тем, что мне пришлось испытать в жизни. Фотография особенно меня привлекает потому, что я могу моделировать реальность, используя разное освещение или извлекая своих моделей из контекста определенной сиюминутной ситуации. Я стараюсь избегать диктатуры реальности по отношению к моим снимкам. А умей я рисовать, непременно бы попробовала выразить все то же самое с помощью кисти. В первую очередь мне хочется высказаться по поводу господства в современном обществе рынка потребления, который формирует представление о красоте в классическом и современном ее проявлении».
Из интервью Сабин журналу Interviewrussia: — Timequakes — это отражение того хаоса, свидетелем которого я стала во время землетрясения в Японии в марте 2011 года. Здесь же материальное разрушение заменяется на временное — нагромождение и наслоение, в которых смешиваются живописные придворные портреты конца XV, XVI и начала XVII веков с современной фотографией. Причем столкновение их происходит в свете огней современного города — эпохи наслаиваются и продолжаются друг в друге, получается такой коллаж из времени.
Идея — создать гибрид портрета и таким образом выстроить мостик между живописью и фотографией, фигуративным искусством и абстракцией, классическим и современным искусством.
— Однажды кто-то сказал мне, что я опредмечиваю людей и очеловечиваю предметы. Наверное, это правда. Бессмысленно смотреть на мои портреты с какой-то сюжетной, фабульной точки зрения — на костюмы, украшения, роскошные головные уборы и прически. Все портреты, которые я использовала в этом проекте, — известные произведения, созданные в эпоху Возрождения, эпоху расцвета гуманистических идей, когда пришло понимание того, что человек достоин уважения, он ценен сам по себе и он сам творит свою судьбу. Это искусство насквозь антропоцентричное: человек в нем — центр мироздания. Мои портреты — это философская работа, здесь действительно речь идет, скорее, о жанре как таковом, то есть о подходе к человеку, о том гуманистическом взгляде на него, а не о конкретной личности. Именно поэтому я снимала обычных людей, прохожих — мне неинтересно создавать портреты знаменитостей. За знакомой физиономией люди не увидят ничего большего. А так неизвестность персонажа позволяет взглянуть на портрет более отстраненно и как бы со стороны. Здесь действительно, как вы сказали, есть все, кроме конкретного человека. На французском мы это называем jeu de role — это что-то вроде ролевой игры. Человек, чей портрет я снимаю, играет роль человека вообще — так, чтобы кто-то, посмотрев на него, мог сказать: «Это я и не я одновременно».
